Koнкурсный рассказ №01/17

СКАЗАНИЯ «КАТАКЛИЗМА»
«Призрак верности»
Автор: Тайса@Гром

*****Когда впервые появились слухи о волке-призраке, я и не придала этому особого значения. Дворфы любят после кувшина-другого крепкого пивка помолоть языком, а уж наш громтарский эль ударяет в голову основательно. Чего только не привидится тому, кто покидает теплую компанию на нетвердых ногах. Но слухов становилось все больше, как больше становилось и тех, кто своими глазами видел призрачного волка. Старина Дагмус, тряся пышной бородой, рассказывал без тени сомнения, что видел привидение как меня сейчас:

- Я чуть с грифона не рухнул, лопни мои глаза! Стоит себе спокойно и вроде как принюхивается, по ветру носом водит. А сам – прозрачный и светится!

Волка-призрака видели то возле развалин Дунвальда, то недалеко от дозора Огнебородых, а сегодня воздушный патруль заметил его, бродящим в окрестностях орочьего лагеря в Кровавом ущелье. Двойра Железнозвон, моя хорошая приятельница и большая любительница пошвыряться молотом с грифоньей спины, предрекала за ужином:

- Клянусь тебе своим приданым, этот волк не к добру тут появился! У нас в Сумеречном нагорье всякой нечести хватает с головой, куда ни плюнь – попадешь или в дракона, или в сбрендившего сектанта под ручку с огром. Но привидения – это всегда к большой беде, попомни мои слова! Ох, чует мое сердце, надвигается туча!

В тот вечер я решила проверить запасы оленины – назавтра ждали прибытия каких-то важных послов из Стальгорна, а без моего фирменного острого рагу застолье было бы пресным. Мяса оказалось довольно, чтобы накормить дюжину генералов, но к моему большому недовольству, я обнаружила, что мешочек с молотым пепельником совсем пустой. Ну а какое же острое рагу без остроты? И, несмотря на то, что за окном начал накрапывать монотонный дождь, пришлось мне натягивать плащ и высокие сапоги, да выползать из теплого дома в подступающий вечерний туман. Ругая саму себя за недогляд, я шлепала по лужам, выискивая в высокой траве приметные огненно-красные колокольчики. Далеко заходить без компании я в такое время не решилась, поэтому бродила вокруг да около, держа уши и глаза широко открытыми, готовая пуститься наутек при малейшей опасности.

Он появился беззвучно - будто сотканный из утреннего серебристого тумана огромный волк. Призрачные лапы его, казалось, парили над землей, не приминая сочной травы. Привидение или кем бы это существо ни было, подняло острую голову с чуть размытыми контурами, и дернуло ушами, как это делают обычные собаки, когда прислушиваются. Я так и замерла на месте, боясь не то что пошевелиться, а даже вздохнуть. А он стоял в шагах десяти от меня, такой большой и такой невесомый.

И неопасный. Это понимание пришло ко мне само, вдруг, как будто чей-то знакомый голос уверенно шепнул мне: не бойся. Верьте или нет, но я так осмелела, что даже решилась подойти поближе. Призрак повернул голову на шум и посмотрел прямо на меня. Я замерла на секунду от неожиданности, но этот чудо-волк продолжал смотреть спокойно и беззлобно своими голубыми глазами-всполохами. Я любовалась им, забыв о времени и о том, зачем я ушла из дома, стараясь запомнить каждую черточку его необыкновенного облика. И тут я увидела эту метку на дымчатой волчьей шее. Ярко-белый треугольник с розовым отблеском заката.

******Гранк хорошо помнил тот день, когда он впервые увидел своего волка. На соломенной подстилке, скуля, копошились крохотные шерстяные клубки. Каждый из пятерых волчат старался подползти поближе к теплому животу матери, а волчица, откинувшись на спину, лежала с самым умильным выражением, которое Гранк видел когда-либо у зверя.

- Выбирай любого, приятель, - гремел над ухом голос Дарткана, - у моей Задиры что ни помёт, то настоящие бойцы, без страха и жалости. В первом же бою увидишь, на что способные волки от Дарткана. Прирожденные убийцы!

Гранк вздохнул. Как тут распознать прирожденного убийцу в визжащем щенке, у которого глаза еще толком не открылись? Дарткан, заметив его сомнения, решительно толкнул Гранка вперед:

- Давай, не теряйся! Посмотри на них и спроси себя – который тут твой? Сердце не обманет, не будь я самым опытным заводчиком волков во всем Дуротаре!

Гранк недоверчиво хмыкнул и шагнул к волчатам. Да демон их побери, они все одинаковые! Разве что вот этот совсем серый, а этот чуть в рыжину, а вот этот… Гранк улыбнулся. Из всего помета только один щенок не барахтался в общей куче, а молча и упорно продвигался к своей цели – набухшему молоком материнскому соску. Перекатившись на бочок, этот упрямый волчонок отталкивался слабыми лапками и даже цеплялся за подстилку крохотными зубами, ускоряя свой марш-бросок. Когда он поворачивал голову, то хорошо была видна отметина на его шее – ярко-белый треугольник на дымчатой шерстке.

Прошло, вроде, не так много времени, и слабый беззащитный щенок, поджимающий хвост от громких криков, вырос в сильного и абсолютно бесстрашного волка, которого за дымчатую пушистую шерсть Гранк назвал Призраком.

Часто по вечерам, положив ладонь на лобастую голову волка, Гранк смотрел на языки костра и думал себе о всяком разном. Например, о том, что где-то далеко-далеко кто-то сейчас тоже сидит у костра и на него светят те же звезды, что и на Гранка. Или о том, какой могла бы стать жизнь, если бы вдруг исчезли все войны и чем бы тогда он, Гранк, стал бы заниматься. Призрак тоже думал о чем-то своем, волчьем или просто дремал, чувствуя рядом тепло хозяина и его запах. И если бы волки умели говорить, то Призрак сказал бы сейчас, что все идет правильно, а лучшего ему и желать не надо.

Приказ о направлении в Сумеречное нагорье Гранк получил вместе с десятком других бойцов. Командир торопливо зачитал им приказ Вождя – набор громких фраз о защите интересов Орды – и уже от себя добавил:

- Главное – не отходить от своих, держаться друг дружку и ненужного героизма не проявлять. В этом нагорье, как в котле у плохого повара, намешано всякой дряни. Ваше дело – доставить груз, забрать раненых и вернуться домой живыми. За неделю должны обернуться при хорошей погоде.
Все так и шло – попутный ветер пригнал их корабль под красным ордынским флагом в шумный и многолюдный порт Драконьей пасти, где их встретила делегация гоблинов-инженеров, очень недовольных тем, что «эти неповоротливые орки» затянули процесс доставки важнейших чертежей и деталей для их новейшей супер-мега-гипер-убийственной катапульты. После суетливой и нервной разгрузки, после многократного пересчета всех ящиков и свертков, подписи каких-то бумаг и счетов, гоблины наконец-то убрались из порта, а Гранка и его товарищей разместили на ночлег в одной из казарм. Призрак, недовольный тем, что ему так и не дали укусить или хотя бы как следует припугнуть какого-нибудь гоблина, лег в углу и уткнулся носом в хвост, слушая краем уха, как орки веселились, отпуская грубоватые шутки про маленьких зеленых человечков и, особенно, про их длинные кривые носы.

Тревога, как ей и полагается, поднялась внезапно, под самый рассветный час, когда сон так крепок, а тело так расслабленно и умиротворенно. В казарму, освещая чадящим факелом ряды кроватей, влетел кто-то, заорав:

- Подъем! На берег строиться!

Предутренняя тишина взорвалась топотом ног, хриплыми со сна голосами, глухим звоном оружия. От берега, одна за другой, отплывали лодки с солдатами, передававшими друг другу громким шепотом одно слово – наги. Гранк обнял Призрака, возбужденно повизгивающего от предчувствия битвы, и прошептал ему в ухо: «Главное – держаться рядом, ты да я, вот так, друг». Призрак торопливо лизнул хозяина в щеку, мол, понял, так и будем – ты да я.

*****В то утро шум битвы поднял многих из нас, а я, замешивая тесто для булок, чуть ли не первая вышла на порог своего дома и увидела зарево и вспышки на дальнем берегу. Почесывая спину и позевывая, ко мне шел командир ружейников Бренвин.

- Никак там заваруха, а? Послать, что ли, ребят проверить, а то вдруг...

Он не договорил, оглушительно чихнул и засмеялся:

- Ты бы собрала нам на один зуб перекусить, на утренней росе аппетит быстро пробьется.

«На один зуб» – знаю я их. Тут тебе и копченого мяса подай, и колбасок пожирнее, и пирогов, и пива – всухомятку-то дворф ест без удовольствия. А Бренвин со своими молодцами в дозор отправится не на час-два, могут и на день засесть, наблюдая и оценивая обстановку. Так что одной корзинкой тут не обойтись. Я как раз намазывала последний ломоть хлеба паштетом, когда ко мне влетел один из ружейников:

- Слышь, красавица, Бренвин торопит, ругается на чем свет стоит. Велел тебе передать, что мы идем по склону вниз, к синим камням, там и засядем. Так что собирай провиант и дуй к нам, как будешь готова. И будь доброй девушкой, подогрей для нас эль - ветер прохолаживает.

Через полчаса я уже была у гряды синих камней, тянувшихся неровным навесом над берегом. От камней отделилась фигура и махнула мне рукой. Пригнувшись и вздрагивая от ставшего вдруг таким близким шумом битвы, я перебежками добралась к своим. Несмотря на близкую опасность, ружейники набросились на еду с привычным аппетитом. Бренвин, как и полагается командиру, вел себя более сдержанно и негромко рассказывал:

- Ты видишь, чего тут удумалось – наги на орочьи посты напали, мы уже со счета сбились, сколько этой погани из воды выползло. И ведь все лезут и лезут. А ну как перебьют орков и дальше двинут? Так что, девка, будь наготове бежать со всех ног обратно, если дело для орков повернется неудачно.

Я осторожно выглянула из-за камня. Увиденное заставило мое сердце упасть куда-то в пятки. Я ведь хоть и выросла среди военных, но сама человек мирный, не то что моя подружка Двойра. А тут прямо перед моими глазами шла самая настоящая война, в которой не оказалось ничего героического и торжественного, как поется о ней в балладах. Осклизлая чешуя змеиных хвостов, налитые злобой глаза, шипящие голоса наг и гортанные выкрики орков, но главное – кровь, кровь, кровь. Песок буквально был залит ею, и мне казалось, что не солнечные лучи окрасили море красным – море покраснело от крови. Я смотрела, не желая видеть то, что видела, но не могла заставить себя отвернуться. В темной массе орков и наг я неожиданно увидела огромную собаку и, помнится, даже удивилась – откуда тут взяться псу? Он молнией носился от одной извивающийся хвостатой твари к другой, буквально с лету перегрызая им горло, и казался упоенным этой битвой. Бренвин перехватил мой взгляд:

- Это бойцовый волк, орки их разводят. Гляди какой, ух.

И вдруг волк остановился, словно налетел на невидимую стену и взвыл. В одном прыжке он оказался возле тела орка, насквозь прошитого трезубцем. Нага, так точно поразившая свою цель, довольно зашипела, но тут же ее шипенье перешло в предсмертный хрип. Волк отбросил свою жертву, снова повернулся к поверженному орку, но тут другая нага, размахнувшись, пригвоздила зверя к песку. Волк упал, попытался встать, но перебитый позвоночник отказывался слушаться. И тогда он, скуля от боли и какого-то почти человеческого горя, перевернулся на бок и пополз к мертвому орку, буквально цепляясь зубами за песок. Дополз и последним усилием затухающего сознания попытался положить голову на неподвижную руку орка. Тут я и увидела метку на дымчатой волчьей шее - ярко-белый треугольник, розовеющий то ли от крови, то ли от восхода.

Вернуться к списку рассказов...