Автор: Incitatus
 | Все поле было усеяно телами, окровавленными, изрубленными, и сложно было сказать, кто еще был жив, а кто уже нашел свой покой. Тяжкие стоны боли и страданий срывались с серых губ, посылая вникуда последние мольбы о помощи, а может и о смерти. - Все ко мне! Солдаты Тол Брада, ваш капитан зовет вас! Напрасно. Из блеклого тумана, мне в ответ звучат лишь стоны умирающих, да крики воронов, слетевшихся на пир. |
- Коль есть еще из вас способный меч держать в руке, пусть внемлет моему последнему приказу! Все легче умирать спина к спине.
- Мой капитан.
Я обернулся на слабый голос. Из тумана, шатаясь, вышел человек, в котором я едва узнал своего сержанта, настолько он был испачкан в крови и грязи. Зажимая рукой рану на груди, сержант попытался что-то сказать, но лишь кровь струйками стекала с его губ. Сделав еще пару шагов, он упал, и с хрипом забился в предсмертной судороге. Следом за сержантом в дымке показалась черная фигура:
- Зря тратишь воздух понапрасну, человек.
Из тумана твердой походкой вышел орк, держа в каждой руке по обагренному кровью мечу.
- Достойней воина встречать свою погибель лицом к лицу, а не спиною. – продолжил он низким, сорванным в боях голосом.
- Раз мы с тобой одни в этом тумане, в подобной милости тебе не откажу, убийца.
Я увидел, как глаза орка блеснули за высоким горжетом вороненого доспеха. Он постучал рукояткой по мрачно белеющей связке черепов, висевшей на поясе.
- Пожалуй, ты пополнишь их коллекцию, человек. Знай, это честь. Лок'Тар!
Последнее уже было боевым кличем, с которым орк бросился в атаку. Слегка подпружинив ноги, я поднял щит до груди, принимая натиск. Противник обрушил на меня град размашистых ударов, неприцельных, но достаточно сильных, и каждый из них сопровождался коротким рыком. Я невольно попятился, но ноги разъезжались в той кровавой жиже, в которую превратилась земля. Кроме того, не имея возможности оглянуться, я рисковал споткнуться о лежащее тело или корягу. Отступать было нельзя, а значит время для атаки.
Нарочито широко размахнувшись, я отвлекающе ударил мечом чуть правее противника. И в тот же момент, вложив всю массу, двинул кромкой щита, целясь орку в голову. С неожиданной прытью, тот отскочил, а спустя миг у меня потемнело в глазах от резкого удара. Хоть мой шлем и остановил лезвие, боль в голове и шее дезориентировала меня, заставив опуститься на одно колено.
- Пф! – сплюнул орк, и демонстративно отступил на пару шагов. – Вставай.
К месту драки собирались другие орки, но мой противник остановил их жестом, коротко добавив: «Этот мой».
Впрочем, и я не давал себе долго расслабляться, поднявшись на ноги, и поправив шлем. Мой щит был уже пробит в нескольких местах, еще немного и он станет мне скорее обузой, чем защитой. Вздохнув, я откинул его в сторону. Орк покачал головой, и вложил меч с левой руки в ножны. Но нельзя сказать, чтобы это уровняло наши силы: враг был намного крупнее меня, а его черная броня делала мой меч не опаснее тросточки. Впрочем, уже поздно прикидывать шансы. Я сделал несколько жадных глотков бодрящего утреннего воздуха, и, перехватив скользкую рукоять меча, двинулся на противника. Некоторое время мы напряженно выжидали, кто же ударит первым. Не выдержав, я с резким наскоком нанес колющий удар в область подмышки – естественной бреши в любом доспехе. Орк с легкостью отвел мой удар, и без промедления нанес свой, столь быстрый, что я еле успел отпрыгнуть, наблюдая, как тяжелый орочий клинок проносится там, где секунду назад была моя голова. Продолжая наносить серии быстрых ударов, я как мог, использовал свое преимущество в мобильности перед огромным орком, но все они либо парировались, либо принимались на самые крепкие части доспеха, оставляя лишь жалкие царапины. Все это сопровождалось радостными орочьими возгласами наших «зрителей». Но самое плохое было в том, что я уже начал порядком выдыхаться, в то время как на противнике не читалось и тени устали, будто бы он был выточен из камня. Заметя, что я сдал напор, орк угрожающе поднял оружие над головой, и с ревом, подхваченным окружавшей нас толпой, бросился в атаку. Первый же удар, чуть было не рассек меня пополам, настолько сильным он был, и стоило немалых трудностей остановить его. Следующий удар был меньшей силы, но не менее опасный: достигни цели, он с легкостью выбил бы мне колено. А третий… третий удар я почувствовал, лишь когда обжигающая сталь впилась мне в плечо, а левая рука вмиг стала деревянной. До боли сжав зубы, сдерживая стон, я сделал то, чего ни противник, ни я сам от себя не ожидал. Собрав всю силу, всю боль и всю злобу, что кипели во мне, я наотмашь рубанул врага по шее. И почувствовал, как меч вдруг стал легче. С удивлением посмотрел я на обломок, оставшийся в моей руке после удара по доспеху. А в тот же миг, орк приложил меня по голове тяжелым кулаком в латной перчаке. Небо бросилось мне под ноги, а затылок погрузился во что-то теплое и вязкое.
- Смерть! Смерть! – ликовали орки, нарочито крича на всеобщем одно из немногих известных им слов.
Кровь, словно треснутый колокол, оглушающе била в ушах, и словно откуда-то издалека донесся голос:
- Возьми этот меч. Я не могу добить безоружного.
Протянутая рукоять троилась в залитых потом и кровью глазах.
Вот и настал мой конец. Мне даже не страшно, только… обидно. Даже не знаю за что, просто обидно умирать.
Превозмогая боль, я поднялся сначала на колени, потом на ноги. Затем, снял с головы шлем, и сделал несколько сладких вздохов, последний раз окинув взором глубину серого неба. И наконец слабыми пальцами я принял рукоять, и закрыл глаза, принимая свою участь.
Прошло несколько ужасно долгих мгновений.
- На сегодня бой окончен, человек. Ступай к своим. Завтра, я найду тебя в битве, и хочу, чтоб ты был к ней готов.
Я открыл глаза, и смерил победителя пустым взглядом. После чего перевел взгляд на меч, что он мне дал.
- Твое оружие – твоя честь. Это хороший орочий меч, береги его, человек.
Я сглотнул кровь с языка, и ответил, с трудом чеканя каждое слово.
- От меня не жди подобных снисхождений. Войну ты нам принес, войны сполна ты и получишь.
Орк наградил меня суровым взглядом.
- Я, Крог’Дар, центурион Адского Крика, и всем что я имею, я обязан только войне. Дай мне любой войны, на которую ты способен, человек. Затем сюда я и пришел.
Сколь позволяла мне боль, я усмехнулся:
- Ищешь славы? На этот раз тебя ждет война другая. Это – Тол Барад, орк. Здесь нет славы, нет чести, нет даже бесчестия. Все, что найдешь ты здесь – эти туманы, которые и скроют твою смерть, само имя твое унося в забвенье. – от бессилья, мой голос стал тише, и я почти прошептал: - Мы не воины. Мы – тюремщики на своем посту. Уходи отсюда, пока еще не поздно.
Некоторое время орк буравил меня тяжелым взором, а затем рассмеялся.
- Без таких как ты война была бы скучна, человек. Знаешь, я передумал. Я пойду на штурм уже этим вечером. – закончил он, и крикнул на орочьем своим бойцам, чтобы дали мне дорогу.
Зажимая сочащуюся рану на плече, и стараясь не думать о боли, я побрел в туман, туда, где должна стоять осажденная крепость Западного Поста. Крепость, к которой мы шли на выручку. Немного отойдя, я обернулся, и крикнул в туман:
- Знай, кого отпускаешь, орк! Я капитан Диего де Сильва!
Сейчас я беседовал с первым лейтенантом Фустером, который до моего появления исполнял обязанности начальника крепости.
- Дела плохи. – докладывал он, нервно водя пальцем по карте. - В последнее время орков стало заметно больше. Мы не теряем надежды, но, боюсь, со дня на день грозит штурм.
- Орки пойдут на штурм этим вечером.
Зрачки лейтенанта стали крупнее вишневых косточек.
- Но, капитан. Эта крепость пригодна выдержать тюремный бунт, но не военную осаду. – он развел руками – Нас тут всего несколько десятков, против целой армии Орды. Нам не справиться без подкрепления.
Я заметил, что солдаты, делая вид, что занимаются своими делами, на самом деле внимательно прислушивались к нашему разговору.
- Я ваше подкрепление.
Фустер замялся. Было видно, что на языке у него вертится вопрос, который он никак не решался задать.
- Когда прибудут легионы Штормграда?
Я вздохнул:
- Коронная армия Штормграда не придет. Король Вариан сожалеет, но не может помочь нам ни рыцарством, ни регулярной армией. В обмен на нашу присягу, он разрешил набирать добровольцев в своем королевстве.
Гул прокатился по рядам солдат после моих слов. Что я мог сказать, чтобы успокоить их?
- Тол Барад это наша ноша, стражи. Наша честь. Ни у королей, ни у небес не придется просить нам помощи. – и, чтобы увести разговор с мрачных тем, спросил у Фустера. – Все готово для отражения штурма?
Ответить лейтенант уже не успел. Вдали гулко забили орочьи барабаны, и караульный со стены прокричал тревогу.
- На стены! – скомандовал я, и первым побежал по узким ступеням.
Под низкие, размеренные удары, отряды орков выстраивались четкими рядами вдалеке от крепости. Иногда ветер доносил отдельные выкрики командиров или лязг железа.
- Капитан. – Фустер протягивал мне щит и меч.
Поблагодарив его кивком, я надел щит на руку, но отклонил протянутую рукоять.
- Трофей? – понимающе спросил лейтенант, указывая на орочий клинок.
- Метка. – сквозь зубы процедил я.
Между тем ряды орков подходили ближе к крепости, сотрясая воздух четкими ударами шагов.
- Не стрелять! Подпускать ближе, бить наверняка! – крикнул я, видя, что некоторые из солдат уже нацеливали свои мушкеты. – Лейтенант, командуй пушками. Заряжай картечью, бей метко. Пороху зазря не трать.
Пушек у нас было четыре на всю крепость – по одной на угловую башенку. Значит, одновременно с одной стороны могли работать только две – курам на смех, не более. Но все же лучше, чем ничего.
Тем временем на первый план вышли ряды арбалетчиков. Они стреляли по очереди, отходя назад для перезарядки, в результате чего стальные болты визжащим потоком летели мимо наших бойниц, не давая даже высунуть головы. Я мог только слышать, как из-за стены нарастал топот бегущих ног. Затем прогремел пушечный выстрел, смешавшийся с орочьими воплями, и крик Фустера:
- Лестницы!
Солдат рядом со мною попытался встать, но тут же осел с арбалетным болтом в глазнице. Бедняга не успел даже понять, что умер. Я подхватил его мушкет и осторожно выглянул в прорезь бойницы. Орки уже подходили вплотную с стене, почти не встречая огня с нашей стороны. Я безрезультатно попытался найти черный доспех среди этой орущей толпы. Затем, не целясь, выпалил, и отбросил прочь бесполезный мушкет: времени на перезарядку уже не было. Со скрипом, лестницы ударились о камень, и первые смельчаки запрыгнули на нашу стену.
- Стоим! Не даем им прорваться! – мой собственный голос звучал будто бы издалека, настолько я был оглушен выстрелами и непрерывными криками.
Прямо передо мной, забравшись по веревке, спрыгнул здоровенный орк. Зыркнув бешеным взглядом, он крикнул мне прямо в лицо: «Адский крик!», обдавая ужасным смрадом дыхания. И тут же, с бычьим напором, попытался рубануть меня своим топором. Мне хватило сноровки принять удар на щит, но это действие отозвалось резкой болью в незажившем плече. Видя мою слабость, орк занес топор во второй раз, но, внезапно, сам захрипел от боли: один из наших солдат пронзил его копьем в спину. Не теряя времени, я опустил свой тяжелый меч орку на голову, довершая дело. Отвратительная мозговая жижа, вперемешку с костяной крошкой брызнула мне на лицо, но не было времени даже утереться. Новые орки словно саранча, упорно лезли на стену, старясь прорваться тот тут, то там. Но в одном месте они добились большего успеха: на другом конце стены, ордынцы смогли потеснить наших солдат, и теперь все новые орки безопасно взбираются по лестнице, грозя захватом крепости. Протискиваясь сквозь плотную толпу, я направился к месту прорыва, на ходу стараясь выкрикивать подбадривающие команды людям. Даже не знаю, слышал ли их кто: гул стоял такой, будто небо рушилось на землю.
По мере того, как я продвигался вперед, я видел все больше испуганных лиц. И вскоре, мне открылась причина этому: на стене, в первом ряду ордынцев, стоял огромный таурен. В одной руке он держал громадную палицу, на вид весившую больше меня; а в другой усеянный шипами глухой щит, заслонявший всю ширину прохода. Таурен ревел, словно взбешенный буйвол, и медленными шагами продвигался вперед, тесня не рисковавших подходить к нему близко стражей.
- Не отступать! Стоять на месте! – тщетно кричал я солдатам, хватая их за плечи.
Вид разъяренного гиганта работал сильнее моих слов. Одним ударом своей ужасной булавы, тот с такой силой разбил голову одного из солдат, что шлем несчастного вдавился глубоко в плечи. Второго, монстр сбил с ног ударом щита, а затем тяжелым копытом вмял его кости в камень. Признаться, даже у меня от подобного зрелища подогнулись колени.
Но если мы хотим отстоять крепость, этот таурен должен умереть. Я поднял копье одного из убитых, и острожным шагом начал приближаться к чудищу. Подходить к монстру близко я не рискнул, а, остановившись, несколько раз вызывающе ударил копьем о свой щит. Заметив меня, гигант закачал рогами, а из могучих ноздрей вырвались струи пара. Таурен занес свое исполинское оружие, и с грохотом опустил его на то место, где я находился парой мгновений ранее. Клянусь светом, в месте удара просел камень. Не дожидаясь, пока бык поднимет палицу для нового удара, я подскочил к нему, и ударил копьем прямо в шею. Таурен взревел подобно гронну, а его глаза налились кровью. Копье так и осталось торчать в могучем теле монстра, но, казалось, он мало замечал его. От следующего удара булавы трещины пошли по камню. Я пятился в панике, пытаясь на ходу придумать какой-нибудь план.
Один из убитых солдат сжимал в руке мушкет. Я вырвал оружие из окоченевших пальцев, и с горечью отбросил прочь – мушкет уже был разряжен. Тогда я сорвал натруску с пояса покойника, и высыпал себе на руку полную горсть порошкового пороха. Затем, собравшись с волей, в два больших скачка подбежал вплотную к монстру и швырнул едкий порошок ему в лицо. Таурен дико взвыл от боли, и выронил оружие, пытаясь протереть глаза и нос. Тот же я вонзил свой меч ему в грудь. Гигант пошатнулся, но остался на ногах. Вторым же ударом, я низверг чудовище, и тело, скользнув по камням, упало вниз.
- Дави их! – прохрипел я, и бросился на ошеломленных орков.
Орочьи барабаны, что весь бой били свою тяжелую мелодию, вдруг ускорили ритм до постоянной дроби. Услышав этот сигнал, орки принялись поспешно отступать, стараясь перегнать друг друга, чтобы не остаться в последнем ряду.
- Да!!! – грянуло ликование, и солдаты радостно подняли мечи к небу. И я ликовал вместе с ними.
Я нашел Фустера заматывающим себе рану на голове. В душе я был рад видеть его живым, но не стоило показывать подобных эмоций перед подчиненными, поэтому я сухо спросил:
- Сколько у нас убитых?
- Не так много как казалось. Но примерно каждый второй получил ранение.
Я вздохнул.
- Безнадежным облегчить смерть. Всем остальным оказать помощь. Тех, кто еще в состоянии держать меч направить в строй.
- Что с ранеными орками? – голос лейтенанта сделался мрачным.
- Добить. Всех.
Такова война, которой они столь желали. У меня нет ни медикаментов, ни лишней еды для врага.
- Тела оттащить подальше. – продолжил я. - Мне не нужен их смрад, когда они начнут разлагаться. Уцелевшие лестницы разобрать, чтобы враги не смогли воспользоваться ими во второй раз.
- Будет сделано. – кивнул Фустер и отправился к солдатам.
Я присел на пустую бочку, чтобы перевести дух. Теперь, когда бой окончился, в нос ударил кислый запах крови, а все тело заныло от усталости. Но это была только первая атака из тех, что нам еще предстоит отразить.
Я посмотрел на свой меч. «Он» так и не пришел за мной. Пока один из нас еще жив, атаки на крепость не прекратятся. Я знаю это. «Он» пока выжидает. Слишком умелый воин, чтобы оплошаться.
- Не понимаю, как такое могло случиться. Мы годами просто делали свою работу, а сегодня оказались втянуты в самое пламя войны. – грустно рассказывал лейтенант. – Мы посылали к орде парламентера, чтобы потянуть время. Их командир, центурион, ответил, что не предлагает нам даже сдаться, так как пленные ему не требуются. Я не верю, что это происходит с нами.
Я некоторое время разглядывал беззвездное небо, а затем тихо ответил:
- Это нам расплата, Фустер. За все те ужасы, что творились в подземных камерах; за все то страдание, что видел этот остров. Души заключенных вопиют о возмездии, и возмездие пришло.
Лейтенант посмотрел на меня долгим немигающим взглядом. Я вздохнул.
- Видишь этот портрет? – спросил я, протягивая маленький медальончик.
- Жена?
- Жена. – еще раз вздохнул я. – Пойдем проверим караул, я расскажу тебе в пути свою историю.
Мы поднялись на стену. Тьма окружавшая крепость была такой густой, что, казалось, ее можно потрогать пальцем.
- В Кул-Тирасе я был сыном графа. – начал я свой рассказ. - И, признаюсь, не стеснялся пользоваться своим положением. О да, я был настоящим прожигателем жизни и молодым повесой. Чтобы прекратить отток денег из своего кармана, папаша женил меня на дочке одного знатного купца. Впрочем, мне не приходилось жаловаться: она была настоящей красавицей, и мы быстро полюбили друг друга. К тому же, в приданое мне отошла одна из торговых контор моего тестя, целиком висевшая на управляющем, но приносившая мне стабильных доход. Итак, у меня была красавица-жена, свой дом, деньги. Что еще можно желать?
Фустер пожал плечами, а я продолжил:
- Дети. Мы прожили вместе уже три года, а у нас все не было детей. Каких средств мы не испробовали, как вдруг однажды жена сказала мне, что она беременна. Моему счастью не было передела. И вот, когда я проводил один из счастливых вечеров в одном кабаке, меня нашел старый приятель. Он рассказал мне по секрету, что последнее время мою жену видели вместе с одним мерзавцем, молодым графом Лоренцо, и что ребенок, скорее всего, тоже не от меня.
От воспоминаний, комок подкатил к горлу, и я на минуту умолк, следя за плавным движением караульного прожектора. На мгновение он осветил тело орка, лежащее недалеко от стены. «Я же приказывал оттащить все тела подальше», пронеслась недовольная мысль в моей голове. Но, чтобы не прерывать рассказа, я снова продолжил:
- Не медля ни минуты, я взял свой меч, и пошел к этому негодяю Лоренцо, которого знал еще по бурной юности. Я встретил его на веранде, где он пил вино с двумя товарищами, тоже графскими отпрысками, чьих имена мне не известы. Увидев меня, мерзавец сразу все понял, но не подумывал оправдываться и секунды. Тогда я убил его, убил его друзей, заступившихся за него, убил его пса, чтобы тот не лаял. Потом я вернулся домой, с мечом в руке, и с головы до ног в крови. Моя жена тоже все поняла, и бросилась мне в ноги, умоляя простить ее ради нашего ребенка.
Я сделал выжидающую паузу.
- Я ударил изменницу точно в сердце. А затем завернул ее тело в белую простыню, и плакал до самого рассвета. На моем процессе, судья наклонился ко мне, и произнес: «По чести я тебя понимаю, но по закону осуждаю». Я был приговорен к виселице. Но все же мой отец был граф, он поговорил с кем нужно, и виселица была заменена мне пожизненной службой на Тол Бараде.
Помолчав несколько секунд, я закончил:
- Для меня нет мира вне Тол Барада. Я такой же заключенный, как и те, кого держу под стражей. Поэтому я знаю, о чем кричат их души.
И я снова отвернулся, продолжив следить за огнем прожектора. Его луч сделал почти полный круг, и сейчас опять высветит орка.
Но тела уже не было. Холодок побежал по моей спине. Во тьме ночи, мне вдруг почудились десятки мрачных силуэтов.
- Тревога!
И тут же, один за другим прогремели два оглушительных взрыва, такой силы, что, казалось, дрогнула земля. Тьма наполнилась пороховым дымом и каменной крошкой подорванных стен. А следом из темноты пролома, подобно теням, бесшумно вышли орки. И это было самое страшное: ни боевых криков, ни громкого топота, ни лязга стали. Не знаю, что это за злые духи, но они точно не были обычными орками. Все они были одеты совершенно одинаково: в черный кожаный доспех, и кожаный капюшон, похожий на маску палача. В глазных прорезях светились глаза, холодные и пустые, словно вытягивающие их тебя душу своим взглядом. Вооруженные парами коротких мечей, орки не сражались, они убивали. Их тактика была проста и смертельна: один привлекал на себя человека, а двое других несколькими точными ударами в спину кончали жертву. И не один удар не уходил в пустоту: их клинки, будто заговоренные, всегда наносили лишь смертельные раны. У некоторых из наших солдат не выдерживали нервы: они бросали оружие, и, обхватив голову, падали на землю, вопя от ужаса. Другие, словно щенки, сбивались в кучки вокруг костров, боясь хоть на шаг отступить в темноту. С мечом в одной руке, и факелом другой я бросился вниз, на помощь своим людям.
- Сражайтесь по двое, не давайте заходить вам за спину!
Один из врагов бесшумно преградил мне дорогу. Я ткнул ему в лицо факелом, на что орк лишь отошел шаг назад, взирая на меня безразличными глазами. Не давая врагу передышки, я резко нанес колющий, целя в грудь, но орк со звериной реакцией отвел мой удар. Я произвел еще несколько быстрых выпадов, но ни один из них не достиг своей цели, настолько мастерски ордынец уклонялся от ударов. Неожиданно, он черной тенью скользнул мне за спину. Я резко отошел в сторону – как раз вовремя, чтобы избежать коварного удара. Ордынец перешел к агрессии, но это была не обычная атака: он не пытался ударить меня мечом, лишь кружил вокруг, хладнокровно выжидая подходящего момента. Пятясь, я начал нарезать петли, не давая врагу зайти себе за спину. Казалось, этот танец будет продолжаться вечно. Но внезапно, орк быстрым движением выбил факел из моей руки. За мгновенье тьма обволокла меня со всех сторон, и я остался беспомощен, словно котенок. Я не видел и не слышал своего врага, но он был рядом, он уже заносил клинок, что оборвет мою жизнь.
Неожиданно, яркий столп света ударил из-за моей спины. Орк, застыв в картинной позе, зажмурил свои, привыкшие ко тьме, глаза. Это был мой шанс. Не медля ни мгновения, я вонзил свой меч в груд врагу. Кровь алым потоком хлынула у него из раны, но орк, не издав не звука, нырнул в темноту. Однако цепкий луч неотрывно следовал за ним, превращая зловещего охотника в жалкую жертву. Двумя скачками я нагнал беглеца, и по самую рукоять вонзил меч в его спину.
Прикрывая рукой глаза, я оглянулся узнать, кто же был моим спасителем. Им оказался Фустер, развернувший во двор караульный прожектор. Но не было даже времени для благодарности.
Луч прожектора пересек весь крепостной дворик, выхватывая из темноты редкие кучки сражающихся. И тут я понял: а ведь орков было в разы меньше, чем нас. Лишь тьма и страх создавали ощущение их многочисленности. И пока большинство солдат в страхе жались у костров, орки по одному расправлялись с их нерасторопными товарищами.
- Берите в руки факелы! Больше огня! – кричал я людям.
Звуки командирского голоса выводили солдат из оцепененья. Некоторые из них все еще щипали себя, проверяя, не сон ли все происходящее.
- Не заслоняйте костры, больше света! Не бойтесь врагов, они умирают так же, как и все орки.
По мере того, как мой приказ исполнялся, орки лишались их главного союзника – темноты.
- Видите? Их гораздо меньше, чем вас.
Подбадривая друг друга криками, солдаты широким полукругом начали сжиматься вокруг нападающих. Видя как обернулось дело, те отступили к пролому, где наше численное преимущество сводилось на нет. Завязалась отчаянная драка. В воздухе витал звон стали и громкая брань, сменяемая предсмертными стонами. Орки не сдавались, унося все больше жизней в пустоту ночи. Но все же мы давили, продолжали наступать, и время от времени очередной враг беззвучно падал на черную землю, сраженный верным ударом.
Внезапно, наш строй остановился на полушаге, с ахом подавшись назад. В первые ряды врага вышел необычного вида орк. Он был по пояс гол, его истерзанное шрамами тело было покрыто черной сажей. На месте левой кисти у орка находился протез в виде зазубренного лезвия, в правой же руке он держал огромный кинжал. Морщинистое лицо злодея украшала седая борода, свисавшая до груди; а черная повязка на глазах, говорила о том, что орк был совершенно слеп.
Выглядит внушительно. На счастье, в этот раз у меня нет нужды выходить с тобой один на один.
- Окружаем их по одному!
Мы, с несколькими бойцами обступили однорукого орка. Может, он и был слепой, но это не мешало ему ловко парировать наши удары, и, постоянно двигаясь маленькими шажками, держать нас все время перед собой. Орк не переставая двигал корпусом, так быстро и непредсказуемо, словно больной в припадке, и это сильно мешало сконцентрироваться для нанесения точного удара. Один из молодых солдат вырвался вперед, нанося слепцу яростный удар. Орк, умело уклонившись, вонзил лезвие протеза прямо в сердце смельчаку. И, будто бы того было мало, кинжалом перерезал бедняге горло.
- Разом! – прорычал я, и с двумя стражами бросился на убийцу.
Со скоростью рыси орк нанес встречный удар, и тут же отскочил назад. Я не понял, что именно произошло, пока один из стражей не повернулся ко мне, дрожащими руками прижимая внутренности, вываливающиеся из распоротого живота.
Проклятый орк. Я до боли сжал рукоять. Теперь или я тебя или ты меня.
Я метнул факел прямо в лицо орку, и с коротким рывком рубанул его по шее. Изогнувшись словно змея, слепец остановил мой клинок в в двух пальцах от своей зеленой кожи. Его кинжал зловеще блеснул, отведенный для укола в печень. Я выронил меч, и вцепился мертвой хваткой в его руки, не давая нанести удара. Лицо орка оказалось так близко к моему лицу, что я ощущал его дыхание.
- Длань возьмет тебя! – внезапно крикнул слепец. Это был первый звук, изданный врагами за все сражение.
И, резким движением ордынец вырвался из моих рук, уходя в темноту пролома. Вслед за ним последовали и остальные враги, и спустя считанные мгновенья в крепости не осталось ни одного живого орка.
Победа была за нами. Но в этот раз не было ликования. С поникшими лицами солдаты смотрели, кто из их товарищей еще был жив, а кто лежал на земле, сраженный ударом в спину. На этот раз раненых было – в этой ночной резне остались лишь живые и мертвые.
Сзади подошел Фустер, неся в руках веревку с «кошкой» на конце.
- Они забили пушки. – мрачным голосом произнес он.
Когда в запальное отверстие пушки забивается гроздь, без специальных инструментов орудие уже невозможно вернуть к работе.
- Капитан. – тихо продолжил лейтенант. – Солдаты попросили меня поговорить с вами.
- Да? – спросил я после некоторой паузы.
- Нас уже столько полегло тут. А без пушек, и с пробитой стеной нам не пережить завтрашний день. – с нарастающей уверенность продолжил Фустер. – Что мы тут защищаем? Кому нужна эта груда холодного камня? Солдат ждут дома женщины и дети, капитан. Сегодня ночь черна как никогда, попробуем пройти из окружения.
Я огляделся. Десятки хмурых взглядов встречали меня, соглашаясь со сказанным.
- Ты прав, лейтенант. Неплохо убежать во тьме, чтобы никто нас не заметил. – тихо начал я. – Как вор в ночи прокрасться в свой родимый дом. Да спрятаться жене под юбку, дрожа всю жизнь потом, от одного упоминанья битвы; высматривая в каждом шорохе тебя нашедшего убийцу? А может по другому? Быть может в кабаках сидя́, хвалиться, как врага ты бил геройски?
Я сжал зубы, и смерил окружающий презренным взглядом.
- Кому из вас понятие знакомо чести. Кому слова «присяга», «долг» не есть пустой набор бессвязных звуков. В груди чьей бьется сердце мужчины, а не кролика; пусть остается здесь, со мною. Что до остальных… вот с глаз моих, ничтожество.
Молчание заполнило ночной воздух.
- Ну погибай зазря. – скрипучим голосом разрезал тишину один из воинов. – Я жизнь свою приберегу для случая получше. За мной, ребята.
Примерно половина солдат, опустивши взгляд в землю, последовала за ним. Я вопросительно взглянул на Фустера.
- Я остаюсь, мой капитан..
- Можешь звать меня Диего. – я благодарно похлопал лейтенанта по плечу. Затем обратился к оставшимся солдатам. – Нас мало, но нас ждет много дел. Это будет бессонная ночь, бойцы. До утра мы заделаем эту брешь баррикадой.
Я сразу узнал этот голос. Это «его» голос.
- Центурион! – ответил я белую пелену, поднявшись на стену.
- Решил убедиться, что ты еще жив!
Я усмехнулся, вспомнив ночную атаку:
- Сначала посылаешь убийц, потом задаешь вопросы?
- Это были воины Длани. Мне самому противны их методы, но если запретить им развлекаться, они уйдут. – последовал ответ. - У меня для тебя подарок, капитан.
Из тумана, скрипя колесами, выехала телега, толкаемая двумя орками. Подкатив ее почти вплотную к стене, орки сорвали накрывавшую груз мешковину, и ушли обратно. В телеге лежали отрубленные человеческие головы.
- Они признались, что бежали без твоего приказа. В моем народе с трусами по-другому не поступают, человек.
Я промолчал. Мне было жаль этих несчастных солдат. Они просто были не готовы к войне.
- Чтобы ты знал, капитан. – вновь донеслось из тумана. – Сегодня ко мне прибыли разрушители. К полудню, я сровняю твои стены с землей.
Значит, все кончится сегодня.
Я спустился вниз, где солдаты оканчивали последний в своей жизни завтрак. Каждый из них понимал, что сегодня умрет, но ни один не подавал виду. Лишь бесконечная печаль в глазах выдавала их подлинные мысли. Я хотел сказать что-то такое, чтобы успокоить их, но не мог найти нужных слов.
- Солдаты. – только произнес я. – Для меня было честью сражаться рядом с вами.
И в тот же миг стены крепости сотряс могучий удар, затем еще один, и еще, еще... Из глубины тумана разрушители вслепую метали горящие камни. Огромные валуны разбивали стены, вспахивали утоптанную землю дворика, а некоторые пролетали над нашими головами, оставляя огненный шлейф. Горящая смола поджигала все, что способно было гореть: палатки, деревянные пристройки, ящики с провизией. Едкий черный дым вытеснил свежесть утреннего тумана, разъедая глаза и горло.
Вот она, расплата неволенных душ.
Очередным попаданием выбило ворота, и огромные стальные створки с грохотом упали наземь. Через несколько минут прекратился каменный дождь. А еще через некоторое время, из тумана раздался размеренный бой барабанов. Из тумана, строй за строем выходила армия орды. Мерным шагом, враги приближались все ближе к нам.
- Стройся! – подал я первую команду.
Солдаты построились в две цепи, держа в руках по заряженному мушкету.
- Наводи!
Стволы опустились точно в сторону врага.
- Огонь!
Все выстрелы слились в один, а к бледной пелене тумана и черной гари пожарищ добавились густые облака порохового дыма.
- Сменить оружие!
Отработанные мушкеты полетели в грязь. Им уже не суждено было послужить человеку вновь.
- Сомкнуть строй! Щитом к щиту!
От множества красных ордынских знамен пестрило в глазах.
- Адский Крик! Лок'Тар Огар! – воздух дрогнул от могучего вопля сотен орков.
И дикая лавина мощи и стали ударила по нашим рядам.
Град неистовых ударов сыпался со всех сторон; каждую секунду кто-то падал наземь, и багровые реки потекли по земле. Наш строй был смят и рассеян, люди по одиночке разменивали свои жизни, сражаясь один против десятерых. Я отбросил изрешеченный щит, и оглянулся назад. Там, в слабых лучах солнца гордо реяло наше знамя.
- Под флаг! Все наверх, под флаг! – из оставшихся сил кричал я людям.
С колеблемого легким ветром полотнища, ехидным прищуром смотрела на меня древняя сова. Все кончено, дружок, шептала она мне.
- Поди прочь, старая ведьма. – вполголоса отвечал я.
Нас осталось всего шесть человек, теснимых целой армией орков. И отступать больше некуда. И в тот самый момент, когда последние удары заносились над нашими головами, раздался слишком знакомый мне голос.
- Стоять!
Орки отошли на несколько шагов, и расступились, давая дорогу центуриону.
- Я восхищен вашим упорством люди. – орк приложил кулак к груди. – Вы покрыли это место славой. Прямо здесь, на ваших руинах я отстрою свою крепость. Заработают лесопилки, верфи спустят на воду корабли. Обещаю, это проклятое место оживет.
Ни один из нас не ответил ни слова, не понимая, чего хочет этот орк.
- Но сегодня победа за ордой. – продолжил центурион. - Как победитель, я разрешаю вам покинуть поле боя с оружием в руках.
Тишина зависла над руинами. Я свернул полотнище знамени, и отдал его Фустеру.
- Ступай, лейтенант. Битва окончена.
- А как же ты, Диего?
Я покачал головой.
- У меня есть должок.
Фустер в последний раз посмотрел мне в глаза, а затем молча отдал честь. Он, и последние четыре солдата гордо покинули Западный Пост.
- Ты тоже можешь уходить, капитан. Мы встретимся в другой раз. – подошел ко мне центурион.
- Я остаюсь на своем посту, орк.
- Ради чего ты делаешь это? – сощурил глаза Крог’Дар. – Разве не ты мне говорил, что на Тол Бараде нет ни чести, ни славы?
- Дело не в чести, все дело в том… - я запнулся, не зная как выразить словами всю ту безразличную пустоту, что наполняла мою душу. – В том, что без таких как я, война была бы скучной.
Центурион рассмеялся.
- Я переименую это место в твою честь, человек. Я назову его Пост Стража. А теперь, закончим то, что начали вчера.
Орк обнажил свой меч, копию того, что держал в руке я.
Ватные ноги слушались с трудом, а в голове с глухим звуком пульсировала кровь. Ничего, главное умирать уже не было обидно. После всего пережитого за сутки, смерть не вызывала у меня никаких эмоций.
- Гром'Тар! – выкрикнул орк, и кинулся на меня.
Клинок к клинку я остановил его удар. Центурион скользнул по мне грозным взглядом, и оттолкнул от себя свободной рукой.
Я перехватил поудобнее меч, и, забыв про усталость, перешел к атаке. Как это бывает, боевой пыл придавал мне силы, которую я не щадя вкладывал в удары. Рубящий баланс тяжелого меча только усиливал мои атаки; так что в движениях противника поубавилось того превосходства, что дарили ему тяжелый доспех и орочья сила. Внимательно следя за мной из-под гребня горжета, орк выжидал момент для нападения.
- Давай! – прокричал я, частью центуриону, частью самому себе, и занес оружие над головой.
- Ааррггхх! – ответил мне ревом орк, бросаясь в атаку.
Два клинка сошлись в могучем ударе, и, с глухим треском мой меч разбился на две части.
Центурион отступил на два шага:
- Видно духи не хотят, чтобы ты умирал от моей руки, человек.
Я молча вертел в руках обломок. Похоже, что-то и вправду вмешивается в мою судьбу. Но для чего? Какие дела не окончил я в этой жизни?
- Скажи, орк. Что есть честь?
- Это мудрые вопросы, человек. Ответа на них нет. – центурион задумчиво отвел взгляд. – Делай то, что велит сердце. Будь там, где твое место. И честь найдет тебя.
...
Я страж Диего де Сильва.
Мое место не на войне. Как проповеднику место со своей паствой, так и тюремщику место со своими заключенными. Я понял, почему я остался жив. Остров избрал меня не жертвой возмездия, а его орудием. Я такой же заключенный, как и вы.
Ключ тихо провернулся в замочной скважине.
В ы в с е с в о б о д н ы.
Вернуться к списку рассказов...
1 комментарий:
Потрясающе! Один из лучших рассказов!
Отправить комментарий